я положительно влюбилась =)

нет, ну разве не прелесть? хочу себе такую вот кавайную зверушку, чтобы сидет и умиляться с нее =)







кроме слов "ути боже ж ты мой какая прелесть" на языке ничего не крутится =)

@темы: панды =)

---

о наболевшем

сейчас многие пишут стихи, причем не просто стихи, а с претензией на талант, а то и гениальность. и, соответственно, каждый ждет комплиментов, что в принципе неудивительно.

но качество этих самых стихотворений не просто оставляет желать лучшего... от них просто хочется плеваться ядом! никак не могу отделаться от ощущения, что "народным самородкам" элементарно лень перечитать, что они, собственно, написали... там же не то, что рифма-ритм сикось-накось, там же речевых ошибок "моря-окияны"... настроение, быть может, и поймано, но форма... она убивает... клишированные образы, стандартные рифмы, убогий язык... грустно в общем. наши классики никогда себе не позволяли такого небрежного отношения к своему творчеству... я знаю, что правки Пушкина - это достаточно избитый пример, но какая же им велась работа над подбором слова! в тексте "Евгения Онегина" даже местоимения в некоторых местах специально подбирались, причем окончательным вариантом стало не наиболее логичное, а то, которое вписывается в определенную синтаксическую конструкцию и определенным образом помогает понять читателб расстановку приоритетов в данном куске текста!

не все могут быть гениями, но все же... неужели нельзя подходить к своему творчеству более критично?!

в связи с этой темой всплыли 2 литературные ассоциации наилучшим образом отражающие подобную картину:

МИХАИЛ ЗОЩЕНКО
КРЕСТЬЯНСКИЙ САМОРОДОК
Фамилию этого самородка и крестьянского поэта я в точности не запомнил. Кажется — Овчинников. А имя у него было простое — Иван Филиппович.
Приходил Иван Филиппович ко мне три раза в неделю. Потом стал ходить ежедневно.
Дела у него были ко мне несложные. Он тихим, как у таракана, голосом читал свои крестьянские стишки и просил, по возможности скорей, пристроить их по знакомству в какой-нибудь журнал или газетку.
— Хотя бы одну штуковину напечатали,— говорил Иван Филиппович.— Охота посмотреть, как это выглядит в печати.
Иногда Иван Филиппович присаживался на кровать и говорил, вздыхая:
— К поэзии, дорогой товарищ, я имею склонность, прямо скажу, сыздетства. Сыздетства чувствую красоту и природу... Бывало, другие ребята хохочут, или рыбку удют, или в пятачок играют, а я увижу, например, бычка или тучку и переживаю... Очень я эту красоту сильно понимал. Тучку понимал, ветерок, бычка... Это всё я, уважаемый товарищ, очень сильно понимал.
Несмотря на понимание бычков и тучек, стишки у Ивана Филипповича были весьма плохие. Надо бы хуже, да не бывает. Единственно подкупало в них полное отсутствие всяких рифм.
— С рифмами я стихотворения не пишу,— признавался Иван Филиппович.— Потому с рифмами с этими одна путаница выходит. И пишется меньше. А плата всё равно — один чёрт, что с рифмой, что и без рифмы.
Первое время я честно ходил по редакциям и предлагал стишки, но после и ходить бросил — не брали...
Иван Филиппович приходил ко мне рано утром, садился на кровать и спрашивал:
— Ну как? Не берут?
— Не берут, Иван Филиппович.
— Чего же они говорят? Может, они, как бы сказать, в происхождении моём сомневаются? То пущай не сомневаются — чистый крестьянин. Можете редакторам так и сказать: от сохи, дескать. Потому кругом крестьянин. И дед крестьянин, и отец, и которые прадеды были — все насквозь крестьяне. И женились Овчинниковы завсегда на крестьянках. Ей-богу. Бывало, даже смех кругом стоит: «Да чего вы,— говорят,— Овчинниковы, все на крестьянках женитесь? Женитесь,— говорят,— на других...» — «Нету,— говорим,— знаем, что делаем». Ей-богу, уважаемый товарищ. Пущай не сомневаются...
— Да не в том дело, Иван Филиппович. Так не берут. Не созвучно, говорят, эпохе.
— Ну это уж они тово,— возмущался Иван Филиппович.— Это-то не созвучные стихотворения? Ну, это они объелись... Как это не созвучные, раз я сыздетства природу чувствовал? И тучку понимал, бычка... За что же, уважаемый товарищ, не берут-то? Пущай скажут. Нельзя же голословно оскорблять личности! Пущай хотя одну штуковину возьмут.
Натиск поэта я стойко выдерживал два месяца.
Два месяца я, нервный и больной человек, отравленный газами в германскую войну, терпел нашествия Ивана Филипповича из уважения к его происхождению. Но через два месяца я стал сдавать.
И наконец, когда Иван Филиппович принёс мне большую поэму или балладу, чёрт её разберёт, я окончательно сдал.
— Ага,— сказал я,— поэмку принесли?
— Поэмку принёс,— добродушно подтвердил Иван Филиппович,— очень сильная поэмка вышла... Два дня писал... Как прорвало. Удержу нет...
— С чего бы это?
— Да уж не знаю, уважаемый товарищ. Творчество нашло. Пишешь и пишешь. Руку будто кто водит за локоть. Вдохновенье...
— Вдохновенье! — сказал я.— Стишки пишешь... Работать нужно, товарищ, вот что! Дать бы тебе камни на солнцепёке колоть, небось бы...
Иван Филиппович оживился и просиял:
— Дайте,— сказал он.— Если есть, дайте. Прошу и умоляю. Потому до крайности дошло. Второй год без работы пухну. Хотя бы какую работишку найти...
— То есть как? — удивился я.— А поэзия?
— Какая поэзия,— сказал Иван Филиппович тараканьим голосом.— Жрать надо... Поэзия!.. Не только поэзия, я, уважаемый товарищ, чёрт знает на что могу пойти... Поэзия...
Иван Филиппович решительным тоном занял у меня трёшку и ушёл.
А через неделю я устроил Ивана Филипповича курьером в одну из редакций. Стишки он писать бросил.
Нынче, хотя безработицы нету, ходит ко мне бывший делопроизводитель табачной фабрики — поэт от станка. Он откровенно говорит: «Хочу, знаете, к своему скромному канцелярскому заработку немножко подработать на этой самой поэзии».

12 стульев ◦ Двенадцать стульев
Часть 2. В Москве
Глава 31. Автор Гаврилиады
Оглавление

Курсивом
выделены разночтения и фрагменты не вошедшие в последующие
издания романа (или вообще ранее неопубликованные)


Когда мадам Грицацуева покидала негостеприимный стан канцелярий, к Дому Народов уже стекались служащие самых скромных рангов: курьеры, входящие и исходящие барышни, сменные телефонистки, юные помощники счетоводов и бронеподростки.

Среди них двигался Никифор Ляпис, молодой человек с бараньей прической и неустрашимым взглядом. Невежды, упрямцы и первичные посетители входили в Дом Народов с главного подъезда. Никифор Ляпис проник в здание через амбулаторию. В Доме Народов он был своим человеком и знал кратчайшие пути к оазисам, где брызжут светлые ключи гонорара под широколиственной сенью ведомственных журналов.

Прежде всего Никифор Ляпис пошел в буфет. Никелированная касса сыграла матчиш и выбросила три чека. Никифор съел варенец, вскрыв запечатанный бумагой стакан, кремовое пирожное, похожее на клумбочку. Все это он запил чаем. Потом Ляпис неторопливо стал обходить свои владения.

Первый визит он сделал в редакцию ежемесячного охотничьего журнала «Герасим и Муму». Товарища Наперникова еще не было, и Никифор Ляпис двинулся в «Гигроскопический вестник», еженедельный рупор, посредством которого работники фармации общались с внешним миром.

— Доброе утро, — сказал Никифор. — Написал замечательные стихи.

— О чем? — спросил начальник литстранички. — На какую тему? Ведь вы же знаете, Трубецкой, что у нас журнал...

Начальник для более тонкого определения сущности «Гигроскопического вестника» пошевелил пальцами.

Трубецкой-Ляпис посмотрел на свои брюки из белой рогожки, отклонил корпус назад и певуче сказал:

— «Баллада о гангрене».

— Это интересно, — заметила гигроскопическая персона, — давно пора в популярной форме проводить идеи профилактики.

Ляпис немедленно задекламировал:

Страдал Гаврила от гангрены, Гаврила от гангрены слег...

Дальше тем же молодецким четырехстопным ямбом рассказывалось о Гавриле, который по темноте своей не пошел вовремя в аптеку и погиб из-за того, что не смазал ранку йодом.

— Вы делаете успехи, Трубецкой, — одобрил редактор, — но хотелось бы еще больше... Вы понимаете?

Он задвигал пальцами, но страшную балладу взял, обещав уплатить во вторник. В журнале «Будни морзиста» Ляписа встретили гостеприимно.

— Хорошо, что вы пришли, Трубецкой. Нам как раз нужны стихи. Только быт, быт, быт. Никакой лирики. Слышите, Трубецкой? Что-нибудь из жизни потельработников и вместе с тем, вы понимаете?..

— Вчера я именно задумался над бытом потельработников. И у меня вылилась такая поэма. Называется «Последнее письмо». Вот...

Служил Гаврила почтальоном, Гаврила письма разносил...

История о Гавриле была заключена в семьдесят две строки. В конце стихотворения письмоносец Гаврила, сраженный пулей фашиста, все же доставляет письмо по адресу.

— Где же происходило дело? — спросили Ляписа.

Вопрос был законный. В СССР нет фашистов, а за границей нет Гаврил, членов союза работников связи.

— В чем дело? — сказал Ляпис. — Дело происходит, конечно, у нас, а фашист переодетый.

— Знаете, Трубецкой, напишите лучше нам о радиостанции.

— А почему вы не хотите почтальона?

— Пусть полежит. Мы его берем условно.

Погрустневший Никифор Ляпис-Трубецкой пошел снова в «Герасим и Муму». Наперников уже сидел за своей конторкой. На стене висел сильно увеличенный портрет Тургенева в пенсне, болотных сапогах и двустволкой наперевес. Рядом с Наперниковым стоял конкурент Ляписа — стихотворец из пригорода.

Началась старая песня о Гавриле, но уже с охотничьим уклоном. Творение шло под названием —

«Молитва браконьера».

Гаврила ждал в засаде зайца, Гаврила зайца подстрелил.

— Очень хорошо! — сказал добрый Наперников. — Вы, Трубецкой, в этом стихотворении превзошли самого Энтиха. Только нужно кое-что исправить. Первое — выкиньте с корнем «молитву».

— И зайца, — сказал конкурент.

— Почему же зайца? — удивился Наперников.

— Потому что не сезон.

— Слышите, Трубецкой, измените и зайца.

Поэма в преображенном виде носила название «Урок браконьеру», а зайцы были заменены бекасами. Потом оказалось, что бекасов тоже не стреляют летом. В окончательной форме стихи читались: «Гаврила ждал в засаде птицу, Гаврила птицу подстрелил...» и так далее.

После завтрака в столовой Ляпис снова принялся за работу. Белые его брюки мелькали в темноте коридоров. Он входил в редакции и продавал многоликого Гаврилу.

В «Кооперативную флейту» Гаврила был сдан под названием «Эолова флейта».

Служил Гаврила за прилавком, Гаврила флейтой торговал...

Простаки из толстого журнала «Лес, как он есть» купили у Ляписа небольшую поэму «На опушке». Начиналась она так:

Гаврила шел кудрявым лесом, Бамбук Гаврила порубал.

Последний за этот день Гаврила занимался хлебопечением. Ему нашлось место в редакции «Работника булки». Поэма носила длинное и грустное название — «О хлебе, качестве продукции и о любимой». Поэма посвящалась загадочной Хине Члек. Начало было по-прежнему эпическим:

Служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булку испекал...

Посвящение, после деликатной борьбы, выкинули.

Самое печальное было то, что Ляпису денег нигде не дали. Одни обещали дать во вторник, другие в четверг или пятницу, третьи через две недели. Пришлось идти занимать деньги в стан врагов — туда, где Ляписа никогда не печатали.

Ляпис спустился с пятого этажа на второй и вошел в секретариат «Станка». На его несчастье, он сразу же столкнулся с работягой Персицким.

— А! — воскликнул Персицкий. — Ляпсус!

— Слушайте, — сказал Никифор Ляпис, понижая голос, — дайте три рубля. Мне «Герасим и Муму» должен кучу денег.

— Полтинник я вам дам. Подождите. Я сейчас приду.

И Персицкий вернулся, приведя с собой десяток сотрудников «Станка». Завязался общий разговор.

— Ну, как торговля? — спрашивал Персицкий.

— Написал замечательные стихи!

— Про Гаврилу? Что-нибудь крестьянское? Пахал Гаврила спозаранку, Гаврила плуг свой обожал?

— Что Гаврила? Ведь это же халтура! — защищался Ляпис. — Я написал о Кавказе.

— А вы были на Кавказе?

— Через две недели поеду.

— А вы не боитесь, Ляпсус? Там же шакалы!

— Очень меня это пугает! Они же на Кавказе неядовитые! После этого ответа все насторожились.

— Скажите, Ляпсус, — спросил Персицкий, — какие, по-вашему, шакалы?

— Да знаю я, отстаньте!

— Ну, скажите, если знаете!

— Ну, такие... В форме змеи.

— Да, да, вы правы, как всегда. По-вашему, ведь седло дикой козы подается к столу вместе со стременами.

— Никогда я этого не говорил! — закричал Трубецкой.

— Вы не говорили. Вы писали. Мне Наперников говорил, что вы пытались ему всучить такие стишата в «Герасим и Муму», якобы из быта охотников. Скажите по совести, Ляпсус, почему вы

пишете о том, чего вы в жизни не видели и о чем не имеете ни малейшего представления? Почему у вас в стихотворении «Кантон» пеньюар — это бальное платье? Почему?!

— Вы — мещанин, — сказал Ляпис хвастливо.

— Почему в стихотворении «Скачки на приз Буденного» жокей у вас затягивает на лошади супонь и после этого садится на облучок? Вы видели когда-нибудь супонь?

— Видел.

— Ну, скажите, какая она?

— Оставьте меня в покое. Вы псих.

— А облучок видели? На скачках были?

— Не обязательно всюду быть, — кричал Ляпис, — Пушкин писал турецкие стихи и никогда не был в Турции.

— О, да, Эрзерум ведь находится в Тульской губернии. Ляпис не понял сарказма. Он горячо продолжал:

— Пушкин писал по материалам. Он прочел историю пугачевского бунта, а потом написал. А мне про скачки все рассказал Энтих.

После этой виртуозной защиты Персицкий потащил упирающегося Ляписа в соседнюю комнату. Зрители последовали за ними. Там на стене висела большая газетная вырезка, обведенная траурной каймой.

— Вы писали этот очерк в «Капитанском мостике»?

— Я писал.

— Это, кажется, ваш первый опыт в прозе? Поздравляю вас! «Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом»... Ну, и удружили же вы «Капитанскому мостику». Мостик теперь долго вас не забудет, Ляпис!

— В чем дело?

— Дело в том, что... Вы знаете, что такое домкрат?

— Ну, конечно, знаю, оставьте меня в покое...

— Как вы себе представляете домкрат? Опишите своими словами.

— Такой... Падает, одним словом.

— Домкрат падает. Заметьте все. Домкрат стремительно падает. Подождите, Ляпсус, я вам сейчас принесу полтинник. Не пускайте его.

Но и на этот раз полтинник выдан не был. Персицкий притащил из справочного бюро двадцать первый том Брокгауза от Домиции до Евреинова. Между Домицием, крепостью в великом герцогстве Мекленбург-Шверинском, и Доммелем, рекой в Бельгии и Нидерландах, было найдено искомое слово.

— Слушайте! «Домкрат (нем. Daumkraft) — одна из машин для поднятия значительных тяжестей. Обыкновенный простой Д., употребляемый для поднятия экипажей и т. п., состоит из подвижной зубчатой полосы, которую захватывает шестерня, вращаемая с помощью рукоятки». И так далее и далее. «Джон Диксон в 1879 г. установил на место обелиск, известный под названием «Иглы Клеопатры», при помощи четырех рабочих, действовавших четырьмя гидравлическими Д.». И этот прибор, по-вашему, обладает способностью стремительно падать? Значит, усидчивые Брокгауз с Ефроном обманывали человечество в течение пятидесяти лет? Почему вы халтурите, вместо того чтобы учиться? Ответьте!

— Мне нужны деньги.

— Но у вас же их никогда нет. Вы ведь вечно рыщете за полтинником.

— Я купил много мебели и вышел из бюджета.

— И много вы купили мебели? Вам за вашу халтуру платят столько, сколько она стоит, — грош.

— Хороший грош! Я такой стул купил на аукционе...

— В форме змеи?

— Нет. Из дворца. Но меня постигло несчастье. Вчера я вернулся ночью домой...

— От Хины Члек? — закричали присутствующие в один голос.

— Хина!.. С Хиной я сколько времени уже не живу. Возвращался я с диспута Маяковского. Прихожу. Окно открыто. Ни Хунтова, ни Ибрагима дома нет. И я сразу почувствовал, что что-то случилось.

— Уй-юй-юй! — сказал Персицкий, закрывая лицо руками. — Я чувствую, товарищи, что у Ляпсуса украли его лучший «шедевр» — Гаврила дворником служил, Гаврила в дворники нанялся.

— Дайте мне договорить. Удивительное хулиганство! Ко мне в комнату залезли какие-то негодяи и распороли всю обшивку стула. Может быть, кто-нибудь займет пятерку на ремонт?

— Для ремонта сочините нового Гаврилу. Я вам даже начало могу сказать. Подождите, подождите... Сейчас... Вот! Гаврила стул купил на рынке, был у Гаврилы стул плохой. Скорее запишите. Это можно с прибылью продать в «Голос комода»... Эх, Трубецкой, Трубецкой!.. Да, кстати, Ляпсус, почему вы Трубецкой? Никифор Трубецкой? Почему вам не взять псевдоним еще получше? Например, Долгорукий! Никифор Долгорукий! Или Никифор Валуа? Или еще лучше — гражданин Никифор Сумароков-Эльстон? Если у вас случится хорошая кормушка, сразу три стишка в «Гермуму», то выход из положения у вас блестящий. Один бред подписывается Сумароковым, другая макулатура — Эльстоном, а третья — Юсуповым... Эх вы, халтурщик!.. Держите его, товарищи! Я расскажу ему замечательную историю. Вы, Ляпсус, слушайте! При вашей профессии это полезно.

По коридору разгуливали сотрудники, поедая большие, как лапти, бутерброды. Был перерыв для завтрака. Бронеподростки гуляли парочками. Из комнаты в комнату бегал Авдотьев, собирая друзей автомобиля на экстренное совещание. Но почти все друзья автомобиля сидели в секретариате и слушали Персицкого, который рассказывал историю, услышанную им в обществе художников.

Вот эта история.

Рассказ о несчастной любви

В Ленинграде, на Васильевском острове, на Второй линии, жила бедная девушка с большими голубыми глазами. Звали ее Клотильдой.

Девушка любила читать Шиллера в подлиннике, мечтать, сидя на парапете невской набережной, и есть за обедом непрожаренный бифштекс.

Но девушка была бедна. Шиллера было очень много, а мяса совсем не было. Поэтому, а еще и потому, что ночи были белые, Клотильда влюбилась. Человек, поразивший ее своей красотой, был скульптором. Мастерская его помещалась у Новой Голландии.

Сидя на подоконнике, молодые люди смотрели в черный канал и целовались. В канале плавали звезды, а может быть, и гондолы. Так, по крайней мере, казалось Клотильде.

— Посмотри, Вася, — говорила девушка, — это Венеция! Зеленая заря светит позади черно-мраморного замка.

Вася не снимал своей руки с плеча девушки. Зеленое небо розовело, потом желтело, а влюбленные все не покидали подоконника.

— Скажи, Вася, — говорила Клотильда, — искусство вечно?

— Вечно, — отвечал Вася, — человек умирает, меняется климат, появляются новые планеты, гибнут династии, но искусство неколебимо. Оно вечно.

— Да, — говорила девушка, — Микель-Анджело...

— Да, — повторял Вася, вдыхая запах ее волос, — Пракситель!..

— Канова!..

— Бенвенуто Челлини!..

И опять кочевали по небу звезды, тонули в воде канала и туберкулезно светили к утру.

Влюбленные не покидали подоконника. Мяса было совсем мало. Но сердца их были согреты именами гениев.

Днем скульптор работал. Он ваял бюсты. Но великой тайной были покрыты его труды. В часы работы Клотильда не входила в мастерскую. Напрасно она умоляла:

— Вася, дай посмотреть мне, как ты творишь!

Но он был непреклонен. Показывая на бюст, покрытый мокрым холстом, он говорил ей:

— Еще не время, Клотильда, еще не время. Счастье, слава и деньги ожидают нас в передней. Пусть подождут.

Плыли звезды...

Однажды счастливой девушке подарили контрамарку в кино. Шла картина под названием «Когда сердце должно замолчать». В первом ряду, перед самым экраном, сидела Клотильда. Воспитанная на Шиллере и любительской колбасе, девушка была необычайно взволнована всем виденным.

«Скульптор Ганс ваял бюсты. Слава шла к нему большими шагами. Жена его была прекрасна. Но они поссорились. В гневе прекрасная женщина разбила молотком бюст — великое творение скульптора Ганса, над которым он трудился три года. Слава и богатство погибли под ударом молотка. Горе Ганса было безысходным. Он повесился, но раскаявшаяся жена вовремя вынула его из петли. Затем она быстро сбросила свои одежды.

— Лепи меня! — воскликнула она. — Нет на свете тела, прекраснее моего.

— О! — возразил Ганс. — Как я был слеп!

И он, охваченный вдохновением, изваял статую жены. И это была такая статуя, что мир задрожал от радости. Ганс и его прекрасная жена прославились и были счастливы до гроба».

Клотильда шла в Васину мастерскую. Все смешалось в ее душе. Шиллер и Ганс, звезды и мрамор, бархат и лохмотья...

— Вася! — окликнула она.

Он был в мастерской. Он лепил свой дивный бюст — человека с длинными усами и в толстовке. Лепил он его с фотографической карточки.

— И вся-то наша жизнь есть борьба! — напевая, скульптор придавал скульптуре последний лоск.

И в эту же секунду бюст с грохотом разлетелся на куски от страшного удара молотком. Клотильда сделала свое дело. Протягивая Васе руку, запачканную в гипсе, она гордо сказала:

— Почистите мне ногти!

И она удалилась. До слуха ее донеслись странные звуки. Она поняла, в чем дело: великий скульптор плакал над разбитым творением.

Наутро Клотильда пришла, чтобы продолжить свое дело: вынуть потрясенного Васю из петли, сбросить перед ним свои одежды и сказать:

— Лепи меня! Нет на свете тела, прекраснее моего! Она вошла и увидела.

Вася в петле не висел. Он сидел на высокой табуреточке спиною к вошедшей Клотильде и что-то делал.

Но девушка не смутилась. Она сбросила все одежды, покрылась от холода гусиной кожей и вскричала, лязгая зубами:

— Лепи меня, Вася, нет на свете тела, прекраснее моего! Вася обернулся. Слова песенки застыли на его устах.

И тут Клотильда увидела, что он делал.

Он лепил дивный бюст — человека с длинными усами и в толстовке. Фотографическая карточка стояла на столике. Вася придавал скульптуре последний лоск.

— Что ты делаешь? — спросила Клотильда.

— Я леплю бюст заведующего кооплавкой № 28.

— Но ведь я же вчера его разбила! — пролепетала Клотильда. — Почему ты не повесился? Ведь ты же говорил, что искусство вечно. Я уничтожила твое вечное искусство. Почему же ты жив, человек?

— Вечное-то оно — вечное, — ответил Вася, — но заказ-то нужно сдать. Ты как думаешь? Вася был нормальным халтурщиком-середнячком.

А Клотильда слишком много читала Шиллера.

— Так вот, Ляпсус, не пугайте Хиночку Члек своим мастерством. Она нежная женщина. Она верит в ваш талант. Больше, кажется, в это никто не верит. Но если вы еще месяц будете бегать по «Гигроскопическим вестникам», то и Хина Члек отвернется от вас. Кстати, полтинника я вам не дам. Уходите, Ляпсус!..

@темы: подумалось, не обо мне

---

наконец-то пришла зима =)

в Севастополе наконец-то похолодало =) а то до чертиков надоел местный филиал Африки. осень должна быть осенью, а зима - зимой. в октябре-ноябре должен быть дождь, серость, сырость, желтые листья на асфальте и терпкий аромат, который бывает только осенью... а у нас что? бесконечное лето да и только... весь ноябрь 20 градусов и больше - сплошное издевательство... небесная канцелярия явно что-то напутала... причем который год подряд... и почему-то очень хочется, чтобы на новый год выпал снег =) может быть, хотя бы в этом году нам повезет =)

ехала сегодня в универ - такое ощущение, что с первым днем зимы все проснулись с мыслью, что скоро новый год. половина магазинов в центре уже украшена всяческой праздничной мишурой... едешь мимо всей этой прелести и так хочется мандаринов...

а еще мне не надо будет сдавать зачет по психологии ) где-то молитвы нашей группы были услышаны (явно не учебной частью), так что мы будем активно лениться в конце декабря =) мурррр =)

@темы: подумалось, просто так, учеба

---

с первым днем зимы! яттааа =)

и хотя я очнь люблю оснь, зима в Крыму часто ее замую, только в несколько затянувшемся виде и представляет , так что есть повод любить и зиму =)
а вообще - скоро новый год =) хатю-хатю декабрьскую стипендию и гоу за подарками =) мурррр =) обожаю покупать подарки =)

@музыка: тарам-парам =)

@настроение: кууул =)

---

с днем варенья, Мелкий =)

у Владьки сегодня день рождения =) он у меня невероятно противно-активно-доставучий, но я все равно его люблю =) а еще он очаровательнейшим образом хитро улыбается =)

вобщем мур-мур моего братишку, дабы рос большой, здоровый и, главное, умный =) лав ю - лав ю лав ю=)

@музыка: нихт

@настроение: пазитиффф

@темы: ДР

---

умм... я не отличаюсь оригинальностью в выборе заголовков...

лень... неимоверно все лень, но лениться сейчас ну никак низя! вот совсем-совсем =( хочется лечь под ноутиком, загрузить какую-нибудь антиресную дораму и провтыкать так весь вечер... но нет =( сессия подкрадывается незаметно, so... I have to pass all my хвосты. и аффтоматы по предметам хочецца... чтобы меньше экзов сдавать... если парочка из них (в смысле экзаменов или зачетов) снимется будет значительно проще.

а еще мне стыдно - я таки не осилила "золотого теленка" и "одноэтажную америку" тоже (но второе я скорее просто для себя прочитать хотела), а завтра семинар... придется только по "12 стульям" высказываться =(

а вообще я все выходные позорно продрыхла - другого слова просто не подберешь - как приползла с пар в субботу, завалилась спать, так только в воскресенье часам к 3м проснулась. зато я наконец-то выспалсооооо!!! что не может ни радовать, хотя сегодня промучаюсь часов до 3х из-за тотального нехотения спать =)

а еще у меня завис сборник статей по пушкину белинского... и по энтой прелести еще реферат писать. белинский, конечно, язвительная умничка, но рассуждения на тему поэзии от державина до пушкина откровенно вгоняют в состояние полусна... но прочитать это надо.

а вообще у меня еще висит японский (что абсолютно не ново), оставленный на закуску на сон грядущий - так что пошла я оставшиеся 3 часа времени на кандзи убивать =)

@музыка: нихт

@настроение: reflection

@темы: универ, учеба

---

яттааааа!!!

а у меня сегодня радужное настрррроение =) жизнь пррекрасна и удивительна =) я в 3й раз влюбилась в "12 стульев" =) особенно с 29 главу "Автор "Гавриллиады" ай-яй какая прелесть =) так этот вот самый автор ляпсус-трубецкой невероятно похож на моего одногруппника Alexandro. жесть как похож. а уж ситуация с домкратом... как с натуры написана. мы такое дело наблюдаем каждый день:

- Кто такой Хомяков?
- ммм... ну... знаете.... тааакой хороший человек был! и главное! умный!
- Я не это спрашивала, Саша... представителем какого течения он был, и что он, собственно, делал?
- Ну, знаете...

и так каждый день... бесит до невозможности, но... people are people =)
а еще тезисы на Ломоносовские чтения можно сдать до 1 февраля, так что я все успеваю =) жизнь прекрасна и удивительна =)
поскакала-ка я доучивать японский, а то к 7 мне к преподавателю ехать =)))
ня!

@настроение: мур-мур-мур =)

@темы: просто так, учеба

---

WTF?

папа попал в аварию, дедушка попал в аварию, только два месяца назад, а папа - сегодня... ничего серьезного, но... поневоле начинаешь задумываься, что мужчины не столь хорошо водят машины, сколько кидают понты. вот на кой... гнать как в мягкое место раненому по внутренней дороге? О_О что-то аццки изменится, если ты приедешь на 5 минут раньше или позже, если ты даже не опаздываешь? а на внутренних дорогах... дети-кошки-собаки-пешеходы с наушниками в ушах... и вот куда ты примчишься в итоге? пф! *+ миф о том, что мужчины лучше паркуются тоже отнюдь не всегда верен: быстрее, да =) но аккуратнее ли?... не факт =)

@музыка: MBLAQ

@настроение: mixed

@темы: просто так

---

а вот так =)

"И к вам, неведомые мои планетные читатели, к вам мы придем, чтобы сделать вашу жизнь божественно-разумной и точной, как наша..." Замятин

только мне это напоминает небезызвестный рекламный слоган? =)

---

с миру по нитке

новый сингл KAT-TUN пррррэлесть desu =) звучание айсс. больше всего понравились пестни "change ur world" and "remember" , а бенефис тагучи (если не ошибаюсь) чегой-то там girls вынес мозг. 2 дня в режиме repeat напеваю эту песню. а вообще она чем-то мне напомнила I like to move it move it из мадагаскара. что-то в ней такое прослеживается =)

а вообще болит голова, и чувствую себя вареной сарделькой =( и делать ничего не хочецца =( а надо дочитать замятина и помедитировать над японским. а еще я испортила свой кофе =( вбухала туда, задумавшись, кучу сахара, так теперь он невкуууусный =( бу =(

усе - ушла медитировать над замятиным =)

@музыка: bi rain - hip song

@настроение: arrrrrrrrrrr

@темы: Kat-tun, просто так

---

время

постепенно прихожу к выводу, что в сутках слишком мало часов =( столько хочется успеть, а успеваю лишь 1/10 из задуманного =( эскизы стопкой лежат и пылятся, многое хочется прочитать, а не успевается, ибо семинары-доклады-зачеты =( сижу облизываюсь на 3 книжки: Голобкова "Русская литература 20 в. После раскола", Садохина, Грушевицкой "Культурология. Теория культуры" и Трухановского "Уинстон Черчилль".... эхъ... и это не считая 3х длиннююююющих списков литературы к экзаменам... вот не умею я собираться и фокусироваться, вечно распыляюсь вникуда, а в итоге результата пшик... надо от энтого дела отучаться (и временами это даже получается, но редко)...

а еще японский висит... и курсовая... и тезисы к Ломоносовским чтениям до декабря сдать надо... уууу... время-время-время... можно, конечно, спать по 3 часа и успевать многое, но в таком темпе я могу выжить 2 недели... можно растянуть удовольствие на месяц, однако потом организм меня пошлет в дальние дали и свалится с простудой. и ему будет глубоко наплевать на мои далеко идущие планы по его использованию =( (мда, концепция получается в стиле Мандельштама "я и мое тело" и все по отдельности =)

временами я становлюсь невероятно болтливой - сейчас в особенности, т.к. еще не проснулась и утро выходного дня проходит под эгидой лени =(

ушла просыпаться и одолевать Замятина =) как это произведение меня ни раздражало, но в плане языка местами оно очаровательно =)

@музыка: MBLAQ

@настроение: сонное

---

подумалось

у каждой эпохи своя поп-музыка. если она действительно качественная и обременена смыслом, то она становится классикой. на тех же Штрауса и Бетховена тоже когда-то была мода и они так же были когда-то популярны и у всех на слуху (хотя "у всех" понятие относительное )... если можно так выразиться, то у каждой эпохи соя "музыкальная эмблема", ставшая ее символом, как "Перемен" Кино во времена перестройки в СССР.

@музыка: Rain - Rainism Remix

@настроение: и хочецца и колецца...

@темы: зарисовки на полях

---

странно...

вроде бы поменяла дизайн дневника, а вроде бы ничего и не изменилось... непорядок... хотя моя дружба с компьютером весьма и весьма условна... (по-моему, он меня очень не любит периодически)
а вообще сегодня выходной, который я снова убила на ничегонеделанье =( стыыыдно... но невероятно лень открывать учебники или литературу... перегруз...
столько всего необходимо сделать, а я опять все оставляю на последний момент.
а на теорию литературы идти завтра не хочецца... ибо скучно.
а еще к семинарам на след неделю готовиться надо. нет, я ничего против этого не имею, но семинары проходят невероятно скучно... 2-3 человека говорят на протяжении 2х пар, препод мечтает, а остальная группа молчит... рррромантика =) нет, я только за, если мне автомат поставят... но так хочется дискуссии... а так даже спорить не с кем... грууусть... и никому ничего не надо, даже просто ради спортивного интереса... мдя...
пойду-ка я медитировать над грином, а потом японский делать =)

@настроение: ленивое

@темы: подумалось, просто так, учеба

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

I fell in love with it =))))

www.phototravels.net/index.html - великолепный сайт с подборкой фотографий Японии и не только =)) пррррэлесть =))))

@музыка: Duelist OST

@настроение: мррррр =)

@темы: полезная ссылка